когда сижу за работой
у компьютера,
а собака лежит на коленях —
иногда не глядя поднимаю ее под передние лапы, прижимаю к себе,
говорю ей: Дура ты, дура.
а сейчас, не отрывая глаз от экрана, — машинально снова поднял ее,
прижал,
говорю ей: Дура ты, дура, —
потом посмотрел:
а на уровне лица ее хвост и попа (видимо, лежала наоборот),
и ведь даже не пикнет.
Висит вниз головой.
вот так и нас бог поднимет
непонятно за что
Я называю свою течную суку — то мальчиком, то котенком,
наверное, ей неприятно, но это уже неважно:
ей будет одиннадцать лет, а мне будет — 48,
когда я останусь жить, а собака умрет (однажды).
Но пока ты еще жива и у тебя — первая в жизни течка,
я хожу за тобой с белой наволочкой — и везде, где успел, подстилаю.
А между прочим, собачья кровь —
сначала мелкая, будто сечка,
а потом — виноград раздавленный, темно-красная и густая.
… К слову сказать, этот ужас мужчины перед
женской регулой, слабостью — и всеми кровными их делами
очень забавно выглядит: я ношу ее, суку бедную,
словно подбитого лебедя, под Аустерлицем раненного …
А она свесив голову, смотрит мне на ботинки,
лживая, глупая, черная и почему-то сама растерянная.
— Ну что, — говорю, — котенок? долго манипулировать
собираешься? пачкать мне джинсы уличные, пятнать мне стихотворение —
этой своей идиотской железной жертвенной кровью? —
Собака вздыхает тяжко и я уже — капитулировал.
Потому что я сам считаю
ее — своей последней любовью.
Ну а последняя любовь — она ведь всегда такая.
Однажды она спала (трех месяцев с чем-то от роду)
и вдруг завыла, затявкала, как будто бы догоняя
небесного сенбернара, огромного, будто облако.
А я подумал, что вот — рассыпется в пыль собачка,
но никогда не сможет мне рассказать, какая
была у них там, в небесах, — веселая быстрая скачка
и чего она так завыла, в небесах его догоняя.
Но всё, что человек бормочет, видит во снах, поёт —
всё он потом пересказывает — в словах, принятых к употреблению.
Так средневековой монахине являлся слепящий Тот
в средневековой рубашке, а не голенький, как растение.
Поэтому утром — сегодня — выпал твой первый снег,
и я сказал тебе: Мальчик, пойдем погуляем.
Но мальчику больно смотреть на весь этот белый свет.
И ты побежала за мной. Черная, как запятая.
— Вообще-то я зову ее Чуней, но по пачпорту она — Жозефина
(родители ее — Лайма Даксхунд и Тауро Браун из Зеленого Города),
поэтому я часто ей говорю: Жозефина Тауровна,
зачем ты нассала в прихожей, и как это всё называется?
… Если честно, все смерти, чужие болезни, проводы
меня уже сильно достали — я чувствую себя исчервлённым.
Поэтому я собираюсь жить с Жозефиной Тауровной, с Чуней Петровной
в зеленом заснеженном городе, медленном как снеготаянье.
А когда настоящая смерть, как ветер, за ней придет,
и на большую просушку возьмет — как маленькую игрушку:
глупое тельце её, прохладные длинные уши,
трусливое сердце и голый горячий живот —
тогда — я лягу спать (впервые не с тобой)
и вдруг приснится мне: пустынная дорога,
собачий лай и одинокий вой —
и хитрая большая морда бога,
как сенбернар, склонится надо мной.
Родилась в 1958 году. Живет в Челябинске. Издатель, культуртрегер, автор и организатор социокультурных проектов («Читательские марафоны», «История в лицах», «Я живу на Урале», «Современная поэзия. Современный человек» и другие), соавтор проекта «ГУЛ» (совместно с Виталием Кальпиди). Участник и член жюри фестиваля «Компрос » в 2014 году.
При создании антологии «ГУЛ», определила ее задачи следующим образом: создание реального поэтического кластера на Урале вообще и в Челябинской области в частности. Реальный поэтический кластер — это осознание обществом того, что а) поэзия существует вообще, и уральская — в частности; б) эту поэзию нужно/можно читать; в) поэтические книги нужно/можно покупать. В рамках работы над данной антологией, были напечатаны более трех десятков уральских авторов.
«Издательство Марины Волковой» занимается выпуском художественной литературы и пропагандой чтения с 2006 года. Благодаря работе издательства были отобраны и изданы произведения более 30 современных детских и взрослых писателей из девяти стран мира.
За 7 лет работы было проведено более 500 встреч с писателями, более 80 000 тысяч читателей из России и Белоруссии успели познакомиться с писателями Южного Урала во время реализации проекта по продвижению чтения «Читательские марафоны». Проект активно развивается и успешно реализуется по сей день.
Чебурашка однажды поймёт, что тоже умеет стареть.
Это окажется очень страшно, даже страшнее чем
через океан в апельсиновом ящике тогда давно,
страшнее чем одиночество. Впрочем, старость это тоже оно.
Чебурашка перебирает в памяти детские имена
Единственное занятие в пустом и промозглом Доме Друзей.
Или читает словарь. Там на букву «т» теперь тишина.
И ему кажется, что нет ничего страшней.
Чебурашка однажды умрёт. Нет… Наверное, нет.
Просто уедет домой,в пустом апельсиновом ящике,
на тот свет.
Всё снится дом на берегу реки.
В широких окнах — зелено и сине.
Там в комнатах такие уголки,
Где новостей не слышали в помине.
Там всё — всегда. Комоды и фарфор,
Сквозняк, и кружева, и звон в буфете
От дальних поездов. И я, как вор,
Ступающий по трещинкам в паркете,
Присматриваю лакомый кусок
От этого затерянного рая,
Где ягоды пускают сладкий сок,
На синем блюде красками играя.
Снаружи вьется дикий виноград,
На пестрых половицах солнце млеет,
Хрустальный шарик в тысячу карат
Из-под духов в руке моей теплеет.
Но, ничего не взяв, тот дом во сне
Я покидаю, мой уход не слышен.
Из всех сокровищ остается мне
Лишь запах. Старых книг и свежих вишен.
Программный директор фестиваля «Компрос» поэт Павел Чечёткин, выступая на открытии и закрытии события, говорил о том, что фестиваль, хоть и проходит всего во второй раз, кажется вечным и непрерывным: во-первых, поэтические чтения «Биармия», ставшие отправной точкой фестиваля и плавно вошедшие в его современную программу, проводятся уже с 2010 года, а во-вторых, «Компрос» проходит в два этапа — летний и зимний. Летом на традиционном «Корабле поэтов» во время теплоходной прогулки по Каме проходит отборочный тур, зимой — заключительный.
Организаторы фестиваля «Компрос» объяснили, почему вход на концерт Анны Герасимовой (Умки) был ограничен. Основная причина – пожарная безопасность.
Напомним, часть концерта Анны Герасимовой, известной как Умка, прошел на лестнице у входа в пермский Дом актера.
Органно-джазовым поэтическим спектаклем «Щегол» завершил свою работу второй по счету поэтический фестиваль «Компрос». Со сцены Органного зала в исполнении артистов пермских театров прозвучали стихи Осипа Мандельштама, а также уральских поэтов – Виталия Кальпиди, Антона Бахарева-Черненка, Павла Чечеткина, Юрия Асланьяна, Бориса Рыжего, Маши Весны и других.
С 13 по 22 ноября в Перми в рамках Года Литературы состоялся поэтический фестиваль «Компрос». Событие позволило объединить участников из Москвы, Петербурга, Екатеринбурга, Челябинска, Ижевска, Воткинска, Липецка, Белгорода, Симферополя и Соликамска. Организаторами фестиваля выступили Павел Чечёткин, поэт, редактор литературного журнала «Вещь», председатель пермского отделения Союза российских писателей и Борис Эренбург, издатель, писатель и член редакции журнала «Вещь».
Спектакль на стихи О. Мандельштама и современных уральских поэтов. Режиссер-постановщик Дмитрий Заболотских. Органист — лауреат международных конкурсов Тимур Халиуллин (Белгород).
Фото: Юрий Баранов
Спектакль на стихи О. Мандельштама и современных уральских поэтов. Вход свободный. 12+
Режиссер-постановщик Дмитрий Заболотских
Органист — лауреат международных конкурсов Тимур Халиуллин (Белгород)
