внимание, граждане! поэта нужно оставить
в пустой комнатёнке, почти без света
где будет лишь маленький для него трончик
и чернил флакончик.
оставьте поэта!
этого бедолагу, неспособного взросло
быть галстуком с дипломатом,
вышагиващим вперед.
поэт плачет и ругается матом,
он наверное скоро умрет.
какой нелепый, какой вопиющий
на его бледных руках чернильный след.
только вы никогда не узнаете,
что счастлив он больше
вас всех вместе взятых
в каморке без света.
входи. вноси скарб свой измятый
сегодня некуда спешить
из окон сиреневый с мёдом закат
медленно осуши
ложись. растекайся свободной пеной,
распадайся, как снежный ком
россыпь мелких и острых предметов
лежит вокруг серебром
слушай. в перепонках шумят приливы,
раковиной открылся рот
винил, как черный кот ленивый
за хвостом делает поворот
твой мир. желе из времени с ветром
где сердце сочно мажет свой бит.
ныряй, как колибри в янтарную реку,
в которой нет страха.
Люби.
Запары тебе на закуску
Чужие сплетни и пьяные выходки
Жизнь размалеванная как проститутка
Дает прикурить, обжигаю фильтр
И черти пока лишь щекотят
Готовятся вилы воткнуть в твою задницу
Я вышел смотреть на восход из компании
Где одни наркоманы и пьяницы
В усердном и праведном поиске
Играют по пьяне блевоту русского рока
А я танцую на пепелище, словно
Купаться в саже моя работа
Мне 23 я работник месяца в ближайшем от вашего дома гипере
Молод и свеж, временами вежлив и разумеется мечтаю жить в Питере
Весь мой доход я трачу на девушек, коих в достатке у меня разумеется
Вот одна еще не успела одеться, другая уж желает отведать моего пениса
Очень прост секрет моего успеха, из риса делай ролы, из рыбы суши
Никогда не принимай чужих советов, ты сам всегда знаешь как лучше
Будь убежден что никогда не станешь тем на диване перед телевизором
А лучше носи с собой Сартра или Бодлера, но только так что бы все видели
Видели размер твоего мужского достоинства, вот скажут тебе сходи за пельменями
А ты назови подругу сраной курицей и окинь всю взглядами надменными
Живот у тебя никогда не появится, даже если литрами будешь дуть пиво
Помни каждый человек красив даже тогда, когда делает что-то некрасивое
Все твои друзья это кучка олухов, можешь не говорить даже, они итак знают
А еще запомни самое главное правило, прямо сконцентрируй на нем свое внимание
Мир трещит по швам, вокруг происходит херня
Вини кого угодно, но только не себя
Ты проживаешь эту жизнь безусловно не зря
Вини кого угодно, но только не себя
Когда отключают воду,
все кажется гадким
и муторным.
Мой дом превращается в хату,
а город
становится хутором.
Прикрыв свою голую душу,
я делаю шаг на улицу,
где скачут по черным лужам
одни петухи да курицы,
где грязные руки
и грязные мысли,
затронут — никак не отмоешься.
Чудятся всюду
злодеи и крысы —
идешь,
боишься
и молишься.
Мир катится к черту
мимо меня
на велосипедах и роликах,
Но я верю в любовь,
когда мне навстречу
идут, держась за руки,
два алкоголика.
По весне
упаду, как уставший снег,
разобьюсь со звоном
на копеечные монеты.
Это будет похоже на смех
и на фокус или обман.
Будет странно,
что мне ты
не дал ни слова,
а взамен я в твоих карманах
помещусь, как долг
или как награда.
И этому буду рада.
Будет толк
от меня — купишь новое платье
маме, разбросаешь
чуть-чуть на удачу и на погоду,
остальное подаришь братьям,
больным, нуждающимся, голодным,
ночующим на скамейках,
всем, кому не хватает
на жизнь.
Не оставишь себе
ни копейки.
За широту лица и долготу грудей
Я тебя причисляю к лику
сортировочной Гардарики
И деградирующих почв ея.
О светлой пасхи банный день!
апрельская хрустящая сорочка
на табуретах к пробужденью сыновей
Набат с водонапорных башен —
их любимый танец
«Куда ты мчишься птица-тройка?»-
их последняя молитва.
Бряцанье гардеробных бирок
с жилистых запястий,
смыканье оцинкованных щитов
Гоплиты все!
И старики и дети
Я на себе ловлю твой полный ожиданья
и синевой татуированной
глубокий взгляд
Не разбираюсь в винах но…
предпочитаю твое
выдержанное в бутыльчатых икрах
разглядывать на свет
в дымчатый капрон
А сегодня
я пьян с утра
потому что давно хотелось
и ты оставив меня побрела
дюнами в ванную комнату ты….
Гляди как мерцают в небе
знаки железнодорожного зодиака
и среди прочих созвездия
вымерших селений
Кизеловского бассейна.
В мире плакало пять океанов,
Расплескавшись по берегу глади.
Разгонялось цунами — семь баллов
По шкале — черной, скрученной прядью.
Мир ревел — бесполезный, и старый,
Под накалом природной стихии —
А земля задыхалась от пара,
И от саженей многоквартирных.
Город рвал миллионные связи,
Город ел сам себя, словно дикий,
Человеки барахтались в грязи
Подбирая свой скарб невеликий.
Человеки мечтали укрыться
В своих честных пятнадцати метрах.
А цунами — холодный убийца,
Рвал запястьями труд многолетний.
В этой громкой природной трагедии
Кто-то тихо, безудержно плакал..
Мир съедали и дурь, и столетия,
Таял мир, как свеча Пастернака.
На моих опущенных, чуть мраморных запястьях
Кто-то спрятал карту метрополитена.
Над землей плели машины путевые снасти,
Запуская блеклый дым в дороги-вены.
А вчера в метро вечернем кто-то
На стекле оставил надпись » не вернуть».
В голове моей слагались, словно ноты,
Голоса, ушедших в вечный путь.
Взгляд в упор сидящим против света —
Паутина мыслей прячется в ладонь.
Это — моя первая победа,
Против всех, кто носит свою боль.
Я смотрю на спины впереди идущих,
Прячут взгляд под ноги — позади.
В человеческой, дышащей тучно гуще
Я — один…
закрываем уши и ничего не слышим,
но и сами сидим потише, как мыши.
чтобы вороны, ястребы, совы летели мимо.
а еще мы накурим тут, станет больше дыма,
в этом облаке, в этой завесе, в этом тумане,
мы сидим, но бояться никак не перестанем.
совы, ястребы, вороны — очень хитрые твари,
и над нами кружат их злые хищные хари.
мы сидим и дрожим и молимся богу,
своему мышиному, помогающему понемногу,
защищающему, так сказать, дающему крышу.
мы сидим и дрожим, а что еще делать, если мы мыши.
тише, тише, хватит ходить и топать,
приведете к извержению или потопу,
тише, тише, мы мыши, нам нужно дрожать,
совам, ястребам, воронам — уничтожать.
тише, тише, мы мыши, ну что вы, не слышите?
думать иначе, жить иначе,
верить в другого бога,
бабушка плачет, мама плачет,
вырастили глупца.
ходишь-бродишь, ищешь удачи,
от вологды до таганрога,
побатрачишь за грош-калачик
пот сотрешь с лица.
та цена, которую платим
за веру в другого бога —
наказания и проклятья,
злые взгляды в упор.
лучше на диване в халате,
кофе и рома немного,
чем с горы на самокате
в темный сосновый бор.
думать иначе, жить иначе
и умереть иначе,
в грязной луже на чьей-то даче,
точно не на кресте.
hasta la vista, моя удача,
мы никогда не плачем,
раз нас решили повесить значит
мы будем на высоте.