Тут поутру такая тишина,
Как будто только что закончилась война.
И мы выходим, двое из живых,
Качаясь от ранений ножевых.
Ты тянешься рукой к моей руке –
И я молчу на том же языке.
Мой ненаглядный, мой любимый враг,
Зачем всё так?..
Мокрый скворечник на палке,
словно избушка Яги…
Чу! К деревенской гадалке
сами несут сапоги.
Лето. Но будто бы — осень.
День. Но на день не похож.
Будет ли мне
тридцать восемь?
Сердце ли прыгнет на нож?
Вороны рыщут по полю,
кот на заборе повис…
Справлюсь ли с тягостной болью?
Или взберусь на карниз?..
Ёлки бегут по пригорку,
в балке осины дрожат.
Как же, наверное, горько
бабам поэтов рожать.
В голубоглазых мальчишках
жуткое что-то живет.
Мне вот — лешак из подмышки
прыгал на белый живот.
В общем, не дети, а черти,
сонмище крыл и копыт…
Где-то в ночной круговерти
левый сапог позабыт.
Спряталась старая ведьма,
в омуте скрыла свой дом;
светят со дна — ее бельма…
Что ж, погадаю потом.