…

Ты задыхаешься во взвеси
времен, упущенных, как поезд:
в известняке не слышно вести,
гул к нам доходит, успокоясь;
он оглушителен, как снег,
он мир являет белой голью —
из белизны многоугольной
в побеге явственен — побег;
и ветка убежит туда,
где мир пестрит, густой и цепкий,
где свет царит. И контур ветки,
гляди, исчезнет навсегда.