Михаил Червяков (Липецк)

Деревенские ночи

Каких тут только чудес нет, но среди всего этого
Им кажется, что они нашли что-то совершенное.
Ожидание, сложенного вдвое письма ответного —
Это на земле для них самое ценное.

И защитные механизмы мозга уже не справляются,
Когда он начал её части тела руками трогать.
И от промелькнувшей искры они воспламеняются.
Всего от одной искры они горят возле стога.

И как тут не запеть, когда такая луна над головой,
Где из молока и сахарной пудры вновь и вновь
Рождаются чувства, смешанные со слюной,
В мире людей, верящих в вечную любовь.

В любовь, которая оказалась на примятых полях
А всё происходящее легло под звёздный покров.
И среди всего этого где-то в русских деревнях
Летающие тарелки воруют коров.

Отчим

— Прошу, уйди! И больше нас не мучай!
Я её сын и моё мнение нужно учитывать.
Если в жизни все полагаются только на случай,
То мне тут тогда на что рассчитывать?

Вдыхая рывками терпкий запах перегара…
Наверное, всё же я ещё слишком мал.
Потому и закрываю лицо от его ударов,
Пытаясь понять, что я не так сказал.

И вспомнил… вспомнил, как однажды
Убегал от него босиком по снегу,
И была у него неутолимая звериная жажда,
А у меня — ни суперсилы ни оберега.

И продолжая держать ладони у лица,
Пока в доме телевизор орал посреди ночи,
Я понял одно: что хуже пьяного отца
Может быть только пьяный отчим.

Время

Когда-то мы схватили время и затащили под стекло.
С тех пор, как солнце лёд, наш взор его плавит.
А ещё стрелками взяли, да и порубили ему лицо.
И вот за это оно нас так нещадно теперь старит.

Заставляя каждого живущего в этой Вселенной
Посмотреть на сыплющейся песок в часах,
С воды вековую информацию снимая пеной.
Людей, гуляющих по пляжу, слушая голоса.

И мы видели, как оно играло с детьми и листьями.
Ну а вот что происходило на самом деле:
Оно желтило в ящике стола фотографии с письмами
И обдирала ногтями в саду краску с качелей.

И теперь из самого детства за нами тянется страх,
Особо ощутимый к утру, когда ночь уже позади.
И в прокуренной комнате пепельницу зажав в руках,
Монотонными ударами выносит дыхание из груди.

И метнув в человека с транквилизатором дротики,
Оно склонится над телом и пальцем потычет.
А после, в кресле держась за деревянные подлокотники,
Будет рассматривать чертежи изобретений да Винчи.

Время тут все предметы и вещи знает по именам,
Оно живёт во всём — от диванной пыли до хлебных крошек.
И если его сейчас не видно, это значит оно где-то там
На корточках вдоль трасс доедает сбитых кошек.

Время на цепях висело с ведьмами на стенах,
Вместе с ацтеками золото отливало в монеты,
Плавало в ладье с викингами в рогатых шлемах,
В запревшее сено прятало пистолеты.

И ему, что рушить, что возводить — всё едино: Гляди!
Даже провернуть планету его не затрудняет сильно,
Но только вот перед зависшим над цветком колибри
Время почему-то бессильно.